Я быстро расплатился и мы с Ксаной ушли. На душе у меня было архискверно. Вот такой я «счастливчик»…

Первое свидание – и полный облом. Фиаско во всех направлениях. Ладно – почти во всех. Сначала я ляпнул про Кирика, а затем устроил драку. Хорош гусь…

Что теперь подумает Ксана о своем нечаянном кавалере?

– Поехали ко мне, – шепнула она, тесно прижимаясь к моему боку.

Я мысленно возликовал. Значит, есть все-таки высшая справедливость на этом свете! А также женщины, которые могут прощать мужикам все их промашки. Должен же я сегодня получить награду за все свои треволнения. Конечно, должен!

Тормознув такси, мы запрыгнули в салон, и машина покатила в ночь. Мне очень хотелось, чтобы она была ночью отдохновения и наслаждений. Наверное, я чересчур стосковался по женской ласке, потому что чувствовал себя рядом с Ксеной как на седьмом небе.

Глава 9

Квартирка Ксаны была крохотной, но уютной – всего одна комната и миниатюрная кухонька.

Правда, планировка квартиры предполагала большую, глубокую нишу, которую девушка превратила в шкаф-купе. Поэтому комната казалась гораздо просторней, чем на самом деле, так как в ней отсутствовала стандартная стенка – мечта целого поколения советских людей.

Но на поверку этот длинный громоздкий монстр из фанерованной деревостружечной плиты был сущим наказанием для простого обывателя. На стенку долго копили денежку, отказывая себе даже в скудных житейских благах развитого социализма, затем несколько лет стояли в очереди, а когда, наконец, привозили ее домой, то при установке оказывалось, что вожделенная мебель заняла треть и так небольшой площади гостиной.

К тому же, если учесть, что комнаты в домах, построенных при социализме, чаще всего были длинными, как кишки (их называли «трамвайчиками»), то между мебелью и стенкой был такой узкий проход, что человек габаритный проходил едва не бочком.

Всего этого в квартире Ксаны не было. Из меблировки в комнате находился просторный импортный диван, журнальный столик, над ним несколько полок с книгами, два кресла, несколько картин на стенах, стереосистема, а также телевизор.

И ничего лишнего.

Да, едва не забыл. В квартире имелся застекленный балкон, превращенный стараниями Ксаны в оранжерею. Там же стоял и большой аквариум, в котором плавали различные экзотические рыбки. Балкон был подсвечен зеленоватым светильником.

В общем, мне понравилось. В квартире Ксаны я вдруг почувствовал себя как дома.

– Кофе будешь? – спросила она буднично.

– Спрашиваешь…

Ксана коротко рассмеялась мягким грудным смехом и ушла на кухню. Нужно сказать, что в этот момент я вдруг ощутил себя маньяком. Мне захотелось немедленно схватить ее в объятия и изнасиловать прямо на полу. Такого бешеного желания я не испытывал уже давно…

Мы пили кофе молча и пристально разглядывали друг друга. Наш диалог проходил на уровне мыслительного процесса. Ксана загадочно улыбалась, а я блаженно щурился – как кот на завалинке в летнее время, которому приснилась крынка со сметаной.

– Как кофе? – наконец нарушила молчанку Ксана.

– Тебе соврать или промолчать?

– Лучше соври.

– Тогда я промолчу.

– Это почему?

– Соврать, значит сказать, что кофе неважнецкий. А это совсем не так. Кофе потрясающий. Давно такого не пил.

Девушка рассмеялась.

– А ты оказывается не только драчун, но еще и льстец.

– Извини… – Я покаянно опустил голову. – Испорчен такой вечер… Виноват. Так получилось… Но я не могу спокойно смотреть, когда оскорбляют мою даму. Хамство не терплю в любом виде.

– Спасибо тебе.

– За что? – спросил я удивленно.

Глаза Ксаны горели как два фонарика. Она была сильно взволнована.

– За то, что защитил меня. В наше время настоящих кавалеров днем с огнем не сыщешь. Между прочим, ты первый, кто не дал меня в обиду. Но лучше бы ты с ним не связывался…

– Он что, шибко большой бугор? – Я пренебрежительно ухмыльнулся.

– Это же Фрол!

– Да ну!? – Я изобразил испуг. – Мамыньки, чевой-то будеть…

– Ты не шути. Фрол – бандюга. У него есть целая банда.

– Ну и знакомые у тебя… То мафиозный директор рынка, то бандитский пахан… Еще тот контингент. А ты, случаем, не Мурка? – Я доброжелательно ухмыльнулся.

– Вон как ты хорошо обо мне думаешь… – Ксана сделала вид, что обиделась.

Я рывком встал со своего кресла, подошел к девушке, и заключил ее в объятия. Наш поцелуй длился, по-моему, целую вечность. Ксана вдруг стала нежной и податливой, а от ее крепкого упругого тела начал исходить жар, который испепелил во мне остатки благоразумия.

Я подхватил ее на руки, отнес на диван и…

И тут подал голос дверной звонок. Ксана подхватилась, как ошпаренная. Я мельком бросил взгляд на часы – половина двенадцатого. Кто бы это мог быть? Неужели соседка пришла попросить соли?

– Не знаю, – шепотом ответила Ксана на мой безмолвный вопрос, который прозвучал бы примерно так: «Какая сволочь нарушила нам кайф!?».

Звонок не унимался. Кому-то очень хотелось побыстрее зайти внутрь квартиры.

А что если это прежний бой-френд Ксаны, который вдруг вспомнил, как ему было с ней хорошо? И теперь он рвется еще раз вступить в одну и ту же реку. Наверное, перебрал маленько…

Такие моменты бывали и у меня. Ничего странного. Иногда одиночество так достает, что хоть волком вой.

– Надо открывать, – сказал я, решительно направляясь к двери. – Позволь послужить тебе в качестве швейцара.

– Нет! – Ксана схватила меня за руку. – Я сама. Побудь в комнате.

– Лады… Только будь поосторожней.

– Буду…

Она вышла в прихожую и закрыла за собой дверь. Я окинул быстрым взглядом комнату в поисках хоть какого-нибудь оружия и схватил бронзовую статуэтку древней гречанки (наверное, какой-то богини) в окружении разных зверушек. Она стояла на высокой подставке в углу комнаты, у входа. Поначалу я как-то не заметил ее.

Я насторожил уши. Сначала в прихожей было тихо, а затем послышался удивленный возглас Ксаны. Звякнула цепочка, щелкнул в пазах засов, и я услышал взволнованные женские голоса. Похоже, я не ошибся – к нам пожаловала соседка Ксаны.

Наверное, пришла за помощью, чтобы урезонить пьяного мужа-буяна, подумал я, расслабляясь. Ситуация стандартная и чисто российская. В Америке побитая жена уже вызвала бы наряд полиции, а у нас главная надежда на общественность.

И то верно; а ну как кормильца посадят? Где другого найдешь?

Это только в американских фильмах жена выгоняет на улицу вполне приличного, но не очень успешного по жизни мужа, не дает ему встречаться с тремя пацанами мал-мала-меньше, и быстренько находит отверженному замену – благородного рыцаря, который начинает любить ее детей больше, чем их отец.

Бред!

Нонче нормальные мужики исчезаю быстрее, чем животные, занесенные в «Красную книгу». Даже в странах развитой демократии и сплошного капитализма. К тому же на Руси издревле бытует мнение: ежели муж бьет, значит, сильно любит.

Я водрузил статуэтку на место и быстренько шмыгнул в кресло. Судя по приближающимся голосам, Ксана решила познакомить меня со своей соседкой; наверное, чтобы я оказал ей содействие в укрощении бодливого мужичка.

Что значит репутация… Все-таки не зря я начистил хлебальник козырному Флору. Теперь точно буду у Ксаны в фаворе. И никаких соперников!

Я горделиво расправил плечи.

Дверь отворилась и в комнату вошла девушка (нет, скорее состоятельная женщина, если судить по дорогой одежде и навешанным на ней золотым цацкам) с каким-то потухшим – я бы даже сказал потусторонним – взглядом.

Я вежливо поднялся на ровные ноги в ожидании, что меня представят, и мы обменяемся обычными в таких случаях любезностями, но, на мое удивление, нежданная гостья лишь коротко кивнула, скользнув по мне пустыми глазами, и уселась на диван, продемонстрировал совершенно потрясающие бедра.

М-да, модец нынче пошел… Дамы одеваются в такие откровенные одежды, что настоящему мужику хоть в петлю лезь. А потом еще жалуются, что их насилуют. Даже брюки женские придумали почти с декольте на причинном месте. От пупка и ниже все видно ладони на две.